Свадебное путешествие Лелика: зловещий бармен
Лелик,
которому было противно смотреть на
блаженную физиономию Славика, начал
пялиться в висевший напротив экран, где
мельтешили какие-то видеоклипы. Причем
музыка, доносящаяся из колонок, к этим
клипам совершенно точно не имела ни
малейшего отношения.
Лелик не был фанатом видеоклипов. Он вообще не понимал, что люди в них находят. Нет, конечно, когда клип снимался на какой-нибудь забавный сюжет - это другое дело, думал Лелик, но когда там просто мельтешат на экране какие-нибудь негры, размахивающие руками, или белые, старательно изображающие из себя негров, - вот такие клипы понять невозможно. Тупизна какая-то, думал Лелик, посматривая на экран, где как раз мельтешили негры, старательно размахивающие руками.
Макс что-то долго не возвращался, углубившись в беседу с барменом (Лелик еще подумал, каким образом Макс с ним объясняется, когда он знает всего по пять слов на английском, немецком и французском), Славик совсем ушел в какие-то свои мысли, и Лелику ничего более не оставалось, как продолжать глазеть на эти чертовы клипы...
Однако минут через пять Лелик вдруг стал понимать, что там к чему. Оказывается, негры не просто так дергали своими пальцами! Они этими пальцами подчеркивали ритм, четкий ритм, который стал проникать в каждую клеточку тела Лелика, несмотря на то, что музыка из колонок этому ритму не соответствовала. Лелик понял, что этот ритм - очень важен и нужен. Он заряжает человека энергией, заставляет его жить, дыша полной грудью, зовет к свершениям и вдохновляет на подвиги.
Все-таки, они симпатичные, эти негры, растроганно подумал Лелик. Ведь если подумать, что у них в жизни есть, кроме музыки, ритма, баскетбола и песен? Ничего! Но они же не унывают, а выходят на улицу - ну, прямо как в этом клипе, - танцуют в своих дурацких вязаных шапочках, четко отбивая ритм, и вдохновляют нас, белых, на подвиги.
Лелика это все действительно так вдохновило, что он начал руками на столе отбивать этот ритм и периодически вскрикивать: "Shit!" - прямо вместе с неграми. Впрочем, вероятно, они кричали что-то другое, ведь слов не было слышно, однако Лелик хотел бы надеяться, что они кричат именно это энергичное и зовущее к подвигам слово. Ему нравилось, как слово "Shit" звучит в его устах. Лелик понял, что так он выглядит более значительно, а чтобы усилить впечатление, он сильно выдвинул вперед нижнюю челюсть, которая должна была придать волевое выражение лицу.
- Эх, как бы такой пастью медку хлебнуть... - сказал внезапно вернувшийся Макс, глядя на Леликову челюсть. Лелик посмотрел на Макса очень высокомерно и ничего не ответил. Он посчитал ниже своего достоинства разговаривать с человеком, который ничего не понимал в видеоклипах и в волевых челюстях.
- Ну что замолкли-то, подруги? - забеспокоился Макс, чувствуя, что компания разваливается на глазах. - Один скорчил такую блаженную физиономию, как будто случайно сел на ручку швабры, а второй так выпятил челюсть, что стал похож на бегемота. И все молчат. Вас что, уже торкнуло?
- Выпить принес? - сухо спросил Лелик, который вдруг ощутил сильную жажду.
- Ты сам не видишь, что ли? - ответил Макс, грохая на стол три кружки с пивом. - Славик, я еще и твою кружку поймал. Она над стойкой порхала. Хотела, тварь, улететь в теплые края, но я ее словил в силки собственного интеллекта.
- Спасибо, Максимка, - растроганно сказал Славик, взял кружку с пивом, отпил от нее глоток и поставил мимо стола. Кружка упала и разбилась.
- Кажется, - сказал Макс, - я понял, куда делась предыдущая кружка. Слав, мне бы не хотелось тебя огорчать, но этот стол явно сантиметров на десять короче, чем тебе кажется. Скоординируй свои действия, плиз, а то я уже умучился беседовать с этим барменом языком знаков. Ну не виноват я, что он не понимает моего английского.
- Твоего английского никто не понимает, - сурово сказал Лелик. - Причем ты - в первую очередь.
- Ну как можно, - продолжал Макс, не слушая Лелика, - вообразить, что я хочу заняться любовью с кенгуру, когда я всего-навсего попросил три пива?
- Если ты при этом вовсю размахивал руками, - сказал Лелик, - то я не удивлюсь. Кстати, Макс, ты гонишь. Как ты узнал про кенгуру, если не понимаешь, что он говорит?
- Я это понял по его глазам, - объяснил Макс. - В глазах этого сукиного сына отражаются все его мысли. Скоро он достанет из-под стойки миску с пончиками и начнет ими нас обстреливать. Вот увидите.
Лелик внимательно посмотрел в глаза Макса. Огонька безумия там пока еще не было видно. Наоборот, глаза поблескивали умом и сдерживаемым весельем. Лелик вдруг понял, что Макс тоже достоин занять место на Олимпе рядом с ним, великим Леликом, человеком с упрямой нижней челюстью, понимающим чаяния простых негров из клипа.
- Макс, - сказал Лелик почти доброжелательно, - ты косяки принес?
- Вот они, - ответил Максимка, вываливая на стол три самокрутки. - Это самые бронебойные. Я сказал, что его краснодарский чаек нас не цепляет.
- Славику бронебойную нельзя, - предупредил Лелик. - Он и так уже всех любит. Хочешь, чтобы он нас трахнул?
- Партия все продумала, - самодовольно ответил Макс. - Одна из них - очень слабая.
- Какая? - спросил Лелик, глядя на самокрутки. Они были абсолютно одинаковые.
Макс задумался.
- Баран ты, Макс, - не выдержал Лелик. - Неужели нельзя было пометить?
- Я не могу думать сразу за всех, - разозлился Макс. - Если тебе надо, сходи к бармену и спроси.
Лелик молча взял самокрутки и отправился к бармену.
- Есть ли среди них слабый вещь, а остальные сильный? - спросил он бармена по-английски.
Тот вежливо улыбнулся, но ничего не ответил. Лелик поворошил в голове остатки английского, выстроил другую фразу и пошел на второй заход:
- Здесь две сильный наркотик, а одна - слабый. Не будете ли вы так любезны сказать, где слабина?
Бармен внимательно посмотрел на самокрутки, пытаясь определить на глаз.
- Боюсь, что я не могу точно сказать, где какой наркотик, - признался он. - Они выглядят одинаково.
- А как я могу уточнить? - поинтересовался Лелик.
- Выкурить их, - посоветовал бармен. - Если увидите, что я превратился в грифона - это сильный наркотик. Если же на моем месте окажется всего-навсего Вупи Голдберг - значит это слабенькая травка.
- Спасибо, - с ненавистью в голосе ответил Лелик, - вы мне очень помогли...
- Что сказал бармен? - поинтересовался Макс, когда Лелик вернулся.
- Бармен сказал, что если у тебя отвалятся уши - значит это сильный наркотик. А если нос - значит слабый, - грубо ответил Лелик.
Макс поморщился и сказал:
- Косяки делают тебя агрессивным и неостроумным. Это плохо. Завязывай ты, Лелик, с этим делом. Агрессивность тебе не идет. Выглядит очень искусственно.
Лелик не стал спорить с Максом, взял себе косяк, прикурил и стал глубоко затягиваться. Макс схватил вторую самокрутку и тоже стал курить. Один Славик ничего не делал, а просто смотрел на мир с блаженной физиономией.
- Мда-а-а-а, - сказал Макс через десять минут, докурив свою самокрутку. - Ну так это другое дело. ЭТО ЖЕ ДРУГОЕ ДЕЛО! - вдруг заорал он на весь бар. Однако никто в его сторону даже и не обернулся. - Вот это цепануло! - продолжал орать Макс. - Меня даже краснодарская кона-коно-кононо-пелька-пелька так не цепляла. Эх, епс, надо бы что-нибудь сотворить эдакое!
- Вот орет, вот орет, - умилился Лелик, которого новый косяк привел в благодушное настроение. Сейчас ему казалось, что негры на экране уже не зовут в бой, а манят куда-то к цветущим лугам с душистым клевером и ромашками, куда можно лечь, расслабиться и побыть наедине с самим собой и природой.
- Я хочу на природу, - застенчиво сказал Лелик.
- Не вопрос! - заорал Макс. - Сортир у них в глубине, за бильярдом! Леха, пойдем в бильярд играть!
- Я не в том смысле, - объяснил Лелик. - Я хочу на траву, чтобы клевер и ромашки.
- Слав, - сказал Макс, прекратив орать, - наш Лелик превратился в корову. Давай его подоим?
- Я не корова, - сказал Лелик и хихикнул. - Я маленький белый аист, - застенчиво сообщил он.
- Ты приносишь детей? - поинтересовался Макс.
- Нет, - также застенчиво ответил Лелик. - Дети очень тяжелые, они выпадают у меня из клюва, падают и разбиваются.
- Блин, я-то думал, почему в Москве вдруг резко упала рождаемость! - возмутился Макс. - Оказывается, этот летающий баран их просто не доносит до места.
- Надо люльку к шее привязать, - вдруг вступил в разговор Славик. - Тогда перестанут выпадать.
- Слышишь, Лелик, - сказал Макс. - Надо люльку.
- Хорошо, - покорно сказал Лелик. - Можно люльку. Но тогда я упаду. Она тяжелая. А в ней еще маленькие засранцы.
- Зато дети останутся целы, - успокоил его Макс.
- Я упаду в траву, - сообщил Лелик, - и буду лежать там обкаканный.
- А памперсы на что?
- В той стране, - объяснил Лелик, - где делают детей, нету памперсов. Они там очень плохо живут. Там сплошные луга с клевером и ромашками, и все обкаканные, потому что нет памперсов.
- Мне в голову ударился пончик, - внезапно сообщил Макс. - Я же предупреждал! Это все бармен. Берегите головы, парни! Этот мужик опасен. Кто его знает, что у него внутри пончиков. Может, он туда запекает свинцовые бляшки.
Лелик внимательно посмотрел на голову Макса.
- У тебя в голове не торчат никакие пончики, - сообщил он. - Точно нету. Я все обсмотрел.
Макс задумался на некоторое время.
- Он не должен быть в голове, - наконец ответил он Лелику. - Он от головы отскочил. Или проскользнул внутрь. В любом случае ты его не увидишь. Это невидимые пончики, сделанные по американской технологии stealth.
- Значит пора уходить, - решил Лелик. - Раз нас тут обстреливают, значит Максимкина жизнь в опасности. А поскольку я с вами двумя не взлечу, придется уходить огородами по клеверу и ромашкам.
- Их же закакали, - вспомнил Славик.
- Еще нет, - объяснил Лелик. - Я же сюда с детишками ни разу не долетел. Они все вываливались где-то в Гренландии.
- Замерзли бедные крошки, - скривился Славик.
- Да наплевать на этих засранцев, - ласково ответил ему Лелик. - Еще настрогают. Пошли отсюда. У Макса в башке уже полно пончиков. Думаешь легко с пончиками в голове? Они же масляные! И в них, - сказал Лелик, понизив голос, - свинцовые бляшки.
