Свадебное путешествие Лелика: свадебный ужин
Когда
они ехали в лифте наверх (банкетный зал
находился на последнем этаже), Лелик
все пытался представить, что именно они
сейчас увидят. Дело в том, что Лелик
последний раз был в банкетном зале
много лет назад, и это был зал при кафе
"Орленок" - маленький, узкий,
грязный и противный, поэтому у него
сохранились довольно негативные
впечатления от банкетных залов как
таковых. Впрочем, он надеялся, что в "Хилтоне"
этот зал несколько получше, чем при
кафе "Орленок"...>
- Хватит дергаться, - строго сказал Лелик Максу, который почему-то дергался всем телом, как будто пытался только что отглаженный смокинг привести в такое же состояние, в котором он некоторое время назад находился после кратковременного сна с Максом внутри.
- Мне что-то внутри колет, - пожаловался Макс.
- Пить надо меньше, - величественно заметил Славик, который, судя по всему, страшно себе нравился в смокинге и был полон достоинства.
- Нет, не настолько глубоко внутри, - сказал Макс. - Это смокинг колется.
- Я на тебя сто франков истратил, негодяй, - сказал Лелик. - Если ты смокинг еще раз помнешь, то мы тебя бросим здесь, в Брюсселе. Никуда с нами не поедешь.
- А как же свадьба? - удивился Макс.
- Женишься здесь, - небрежно сказал Лелик. - Тем более, что денег вернуться домой у тебя все равно нет, так что здесь и осядешь. Найдешь себе какую-нибудь бомжиху посимпатичнее...
- Остроумие так и прет, - спокойно ответил Макс. - Ну, ничего. Сегодняшний вечер покажет, кто из нас бомж.
- Покажет, - многозначительно заметил Лелик, выходя из лифта.
- Кстати, - сказал Славик. - А почему со мной никто ни на что не поспорил? Может быть, я тоже какую-нибудь девушку соблазню.
Макс с Леликом остановились, обернулись и внимательно посмотрели на Славика. Тот гордо выпрямился - мол, теперь вы заметили, что я - вылитый Джеймс Бонд? Просто Бонд, мадам.
- Увы, - сокрушенно сказал Лелик.
- Не судьба, - подхватил Макс.
- В чем дело? - заволновался Славик.
- У тебя сегодня нет ни одного шанса, - объяснил Лелик.
- Ни единого, - вставил Макс.
- Почему? - расстроился Славик, который считал, что он выглядит просто неотразимо.
- Рожей не вышел, - просто, но деликатно объяснил Лелик. - Здесь же еврейская свадьба. Еврейские девушки. А ты посмотри на себя - рязанская морда. Да еще и в смокинге. Ни одна не клюнет.
- Подумаешь, - возмутился Славик. - Вы тоже не евреи, между прочим.
- С нами все не так просто, - сказал Лелик. - С первого раза ничего не понятно. Евреи, они очень разные бывают. Могут быть и такие. Неопределенные. Вон, Макс, например, в кипе - вообще вылитый еврей. А у меня глаза миндалевидные. Тоже могу за еврея сойти, особенно когда выпью.
- В нас есть какая-то загадка, в отличие от тебя, - поддакнул Макс. - Женщины любят загадки. А в тебе - одни русские березки. Им не нужны русские березки. Им больше по душе бельгийские осинки.
- Так что обломись, Славик. Не судьба тебе, - сказал Лелик.
Славик тяжело задумался.
- Выходит, - сказал он, - на лицо явный бытовой антирусизм? Я теперь получаюсь человек второго сорта?
- Ну почему же второго? - невинным голосом спросил Макс. - Второго - это евреи из России. Ты же - вообще без сорта. Пересортица.
- Не пойду на ужин, - вдруг совсем разобиделся Славик, развернулся и пошел к лифту.
- Переборщили, - сказал Лелик Максу.
- Вот наивняк-то, - сокрушенно ответил он. - Пошли догонять, успокаивать.
Славик, похоже, крепко обиделся, поэтому Лелику с Максом пришлось ему сначала объяснять, что это была просто шутка, в дверях лифта, потом в самом лифте, а затем и внизу в баре, где Славик заказал двойное виски... А тот все обижался и обижался. Видать, они что-то совсем горькое всколыхнули в его душе, так что Славик все никак не мог успокоиться. Наконец после второй двойной порции Славик признался, что еще в институте у него увел любимую девушку негодяй еврейского происхождения по фамилии Пильман. С тех пор, объяснил Славик, он евреев и не любит. Потому что девушку он сильно любил и потом чуть не наложил... "В штаны?" - неделикатно спросил Макс, но Славик, не обращая на него внимания, сказал, что он чуть не наложил на себя руки. Лелик обиделся за друга и сказал, что надо было на этого Пильмана руки наложить, раз он такой гад, что увел у друга девушку. Девушек уводить - последнее дело, заявил Лелик, кося грозным взглядом на Макса. Друзья одной помадой не мажутся, высказался Лелик твердо и решительно.
Правда, Славик, допив вторую двойную, признался, что девушка о его любви и не подозревала, так что формально Пильман не уводил ее, а просто как бы перешел Славику дорогу, однако это происшествие в любом случае значительно испортило взаимоотношения между Славиком и всей еврейской нацией. Но вот теперь еще и друзья устраивают над ним всякие надругательства, утверждая, что он, Славик, который выглядит в этом смокинге, как настоящий Джеймс Бонд в исполнении Далтона, не будет котироваться у местных еврейских девушек. А он, Славик, всю жизнь мечтал соблазнить какую-нибудь еврейскую девушку, чтобы отомстить таким образом всем евреям сразу.
- Как все сложно-то, - сказал Лелик задумчиво, выслушав эту исповедь.
- Вот так живешь с человеком, и не знаешь, что у него на душе, - подхватил Макс. - За это надо выпить!
- Обойдешься, - сказал Лелик. - Нас наверху халявная выпивка ждет. Там и пей, сколько твоей печени угодно. Все, мужики, пошли наверх. Хватит тут сидеть, нас же ждут. Славик, ну давай, вставай, борец с мировым сионизмом.
Славик после некоторых уговоров позволил себя поднять, и компания снова отправилась наверх...
Банкетный зал в "Хилтоне" действительно выглядел на порядок лучше зала кафе "Орленок": довольно большой холл с креслами и пепельницами, коридор, который отделял холл от зала, и непосредственно зал, одна стена которого целиком состояла из огромных окон, открывавших прекрасный вид на вечерний Брюссель. В глубине зала располагалась сцена со всякой музыкальной аппаратурой. Что интересно, столы не были составлены друг с другом буквой "П" или "Т", как это было принято в России. Они стояли отдельно друг от друга и были круглой формы. Рядом с каждым прибором стояла визиточка, на котором было написано имя приглашенного гостя.
- Надо поискать, - шепотом сказал Лелик, - свои места. А то потом, когда пьянка начнется, будет неудобно.
- Да подожди ты искать, - прошипел ему Макс, показывая бровями куда-то в сторону входа в зал. - Сначала надо выпить аперитив! Так полагается. А то будем выглядеть деревенщиной неотесанной.
Лелик посмотрел в направлении, указанном Максовыми бровями, и увидел столик с аперитивами, за которым хлопотали два официанта. Макс смотрел на Лелика с надеждой и даже мольбой, и Лелику вдруг захотелось покуражиться.
- Нет, - сказал он. - Аперитив мы пить не будем. Мы докажем, что нам, русским, вовсе ни к чему сразу выпить.
- Вам, русским, ни к чему, а мы, евреи, выпьем, - спокойно сказал Макс, отошел к аперитивному столику, взял стакан для виски и показал официанту, как именно его наполнить. Лелик при этом, что называется, даже чирикнуть не успел.
- И правильно, - нетвердым голосом сказал Славик. - Что ты его все время шпыняешь? Подумаешь, у тебя деньги. Макс захочет, у него в сто раз больше будет. Он талантливый.
- Ах так? - возмутился Лелик. - Бунт на корабле?
- Слышь, Лех, - лениво сказал ему вернувшийся Макс. - Если так и будешь болтать, вискаря тебе не достанется. У них там всего литровка. А тут народу - посмотри сколько...
Лелик осмотрелся вокруг. И действительно, народ все прибывал и прибывал. Да и судя по столам, за каждым из которых должно было поместиться человек по восемь, ужин был рассчитан человек на сто, не меньше. Поэтому Лелик не стал жестоко подавлять народные волнения, а просто пошел добыть себе виски.
- Как власть портит человека, - сказал Макс Славику, когда Лелик отошел.
- И н-н-не говори, - согласился Славик. - Я п-п-прям не узнаю его, чесссс слово.
- Знаешь что, - сказал Макс. - У меня тут появилась одна мыслишка... - Макс склонился к уху Славика и начал что-то нашептывать. Славик сначала слушал с недоверчивым выражением на лице, но затем весьма заинтересовался...
- Вы сейчас выглядите, как два заговорщика против Цезаря, - сказал Лелик, подходя спустя десять минут к друзьям с бокалом виски в руке.
- Это я Славику объясняю, как еврейских девушек кадрить, - сказал Макс, несколько смутившись. Славик при этом сделал отсутствующее выражение лица.
- А что ты так долго?
- Да там очередь уже скопилась, не видишь, что ли? - Лелик махнул рукой в сторону аперитивного столика.
- Ну и что? - удивился Макс. - В этой очереди до завтра можно простоять. А я просто подошел и сказал: "Пропустите женщину с ребенком". Мне и налили.
- Тебе бы и безо всякого ребенка налили, - сказал Лелик, смакуя свое виски. - Сразу видно, что человеку НАДО!
- Кстати, - сказал Макс, разглядывая свой стакан, в котором осталось только два сиротливых кубика льда. - И действительно - надо!
- Ты куда так частишь-то? - спросил Лелик. - В Европе так не принято. В Европе надо виски пить с такой скоростью, чтобы лед успел растаять в бокале. Правило хорошего тона.
- Ну здрассте, - возмутился Макс. - А если они бутылку только что из холодильника достали? Мне теперь без выпивки до завтра стоять? Нет уж, бросьте вы мне эти еврейские штучки... И Макс решительно направился к столику за следующей порцией.
- Ну все, понеслась бричка по кочкам, - сказал Лелик Славику. - Сейчас Макс напьется в лоскуты.
- Не напьется, - обидчиво сказал Славик. - Что ты все к нему пристаешь? Нашел тоже козла отпущения...
Лелик остолбенел. Он за эти пару дней настолько проникся своим командирским статусом, что малейшее неповиновение рассматривалось им как посягательство на незыблемые законы бытия. Но тут он вдруг подумал, что Славик-то ему ничего такого особенного не должен. Если Макс путешествует целиком за Леликов счет, и им еще хоть как-то можно командовать, то у Славика деньги есть, и он может с легкостью послать Лелика куда подальше. Да и над Максом, как Лелик был вынужден признать после небольшого размышления, он как-то уж слишком раскомандовался. В конце концов, Макс ведь живой человек...
- Странно, - заявил "живой человек", быстро возвращаясь к ним с бокалом виски в руке. - Очереди почему-то нет.
- Потому что все интеллигентные люди, - объяснил Лелик, тут же забыв данное себе обещание больше Макса не шпынять. - Они по два раза не подходят. Взяли себе аперитивчик и смакуют в сторонке. Это только ты по десять раз подходишь, как за пивом.
- Человек - сам творец собственного счастья, - назидательно произнес Макс. - На этот раз я взял виски вообще безо льда. Чтобы ты не стыдился. Это, конечно, жертва с моей стороны, но что не сделаешь ради друга...
- Ну мерси, - поклонился Лелик.
- Не за что. Обращайтесь, если что, - величественно ответил Макс, громко прихлебывая из бокала.
В этот момент музыканты, которые давно уже возились с инструментами на сцене, заиграли жизнерадостную музыку, и гости оживились.
- О! - сказал Макс. - Шоу начинается. А музычка-то какая приятная. Я люблю еврейские мелодии.
- Это "Подмосковные вечера", - мрачно сказал Славик.
- Точно, - кивнул Макс. - Я-то думаю, что это такое знакомое играет...
В этот момент из глубины коридора появился сияющий Хохлов с Кирой под ручку, и все зааплодировали.
- Горько! - заорал Макс в порыве чувств, и тут же получил от Лелика тычок под ребра.
- Не понял, - возмутился Макс. - На свадьбах всегда "горько" орут. В чем проблема-то?
- Макс, - сказал Лелик. - Не надо лезть со своим уставом в чужую синагогу. Откуда ты знаешь, что именно здесь полагается кричать? Может быть, тут надо кричать "Азохен вей". Ты подожди, когда все закричат, вот тогда и ты покричишь.
- Они обычно "киш мир ин тухес" кричат, - сказал Славик, гордый тем, что может блеснуть познаниями. - Я слышал несколько раз.
- Боже, - сказал Лелик. - Я очень прошу вас помолчать и не проявлять таких глубоких познаний. Я же со стыда сгорю.
- А что такое? - спросил Макс. - Что означает "киш мир ин тухес"?
- Неважно, - ответил Лелик. - Но в качестве пожеланий молодым это точно кричать не нужно.
- Как скажешь, - ответил Макс. - Но звучит красиво.
- Действительно, звучит красиво, - согласился Лелик. - Но кричать не нужно. По крайней мере до того момента, пока все не напьются.
