Рассказ сторожа музея: экскурсия
Рассказ сторожа музея: экскурсия
[начало]
Переводчица им что-то проквакала,
британцы потянулись гуськом в зал, поблескивая
очками. Думаю – чего у них рожи такие серьезные,
как будто на похороны пришли, а не насладиться
культурной жизнью столицы? С другой стороны – а
чего веселиться-то? И них, туристов, тоже жизнь не
сладкая. Нет, чтобы пивнячок какой культурненько
посетить, пообщаться там с простым народом. А их в
музей запихивают, где я, даже просто спокойным
галопом обходя залы, колотье в боку наживаю.
Заходим в первый зал. Они все останавливаются у
какой-то картины, где изображена сирень.
Переводчица вопросительно смотрит на меня. А у
меня, Серег, после двух литров кофе и
стягивающего все лицо крема, глаза вообще ничего
не видят. Я даже фамилию художника прочитать не
могу на расстоянии. А близко подходить как-то
неудобно. Ладно, думаю, где наша не пропадала?
Везде пропадала! Начинаю экскурсию:
- На этой картине, дорогие соотечественники
Оливера Твиста, вы можете разглядеть простой
русский цветок, в просторечье именуемый
"Сирень". Цветок назван так народом в честь
знаменитой музыкальной ноты "Си", благодаря
которой композитор Иоган Себастьян Штраус
создал свой знаменитый "Вальс цветов". Что
хотел сказать художник этой картиной? Что вот,
дескать, ребята, закончил я художественное
профтехучилище, а объектов для самовыражения
оказалось маловато. Не получается пока у меня,
мужики, приступать к сложным произведениям, типа
трактора в разрезе или председателя колхозной
молотилки – Степаныча. Вот и был выбран для
художественного отображения действительности
простой сиреневый цветок белого цвета. Который, к
тому же, на восьмое марта стоит значительно
меньше букета роз, тем более, что эту сирень можно
обломать совершенно бесплатно в любом
палисаднике. Вся картина пронизана величавым
спокойствием и красотой (эту фразу я, Серег,
слышал у безвременно запившего экскурсовода
Карячкина). На этом, друзья, наше знакомство с
искусством в виде цветка позвольте считать
законченным. Кто хочет понюхать растение –
подойдите к картине, только не измажьте ее ничем
таким.
Смотрю, переводчица в наушник вслушивается и
что-то им там булькает. А островитяне довольно
кивают головами. Значит - все тип-топ, Серег. Все
идет по хитроумному плану Калерии. Добулькала
переводчица, кивнула мне головой, я делаю широкий
жест рукой и приглашаю гостей столицы в
следующую залу. А там в полстены висит
здоровенная картина, где полный раздрай то ли
после куликовской битвы, то ли после разгрома
армии Гудариана под Сталинградом. Нет, смотрю,
костюмы на них древнерусские, значит точно –
поле куликово.
- Позвольте, - говорю, - начать рассказ об этой
картине величественными стихами нашего
знаменитого и в ваших кругах поэта – Шурика
Пушкина.
Приосанился, вывел руку вперед и загундел:
- Как на поле Куликовом прокричали кулики.
- И в порядке бестолковом вышли русские полки.
- Как дохнули перегаром – за версту от них разит.
- Значит выпито немало – будет враг разбит!
Набрал в грудь воздуху и совсем с выражением:
- Направо – нас рать!
- Налево – нас рать!
- Хорошо с перепою мечом помахать!
Смотрю, переводчица вылупилась на меня своими
глазенками-растопырками, но все равно чего-то там
англичанам по ихнему квакает. А они, смотрю,
расшевелились. Я когда Пушкина дочитал, так даже
похлопали. Тем более, что я на последней строчке
все свои пять литров воздуха из легких выдохнул,
что создало необходимый художественный эффект
присутствия. А я эту картину помню еще из
школьных посещений. Экскурсовод все любил
повторять, что, дескать, глаза героически
погибшего воина и ноги его же все время смотрят
на экскурсантов, откуда на него не взгляни.
Сейчас, думаю, поражу гостей столицы этим
спецэффектом.
- Друзья, - говорю. – На этой картине вы можете
даже сняв очки лицезреть полный раздрай и
опустошение после знаменитый битвы Кулика с
Мамаем. Доблестные древние воины
секлись-рубались, пока не завершили перемирие и
не отправились пить пиво. А на поле остались
только трупы и военная бронетехника в
неремонтопригодном виде. На заднем плане вы
видите воронье, которое слетелось поклевать
людскую плоть, потому что в те времена юннатов
еще не было и скворечники по лесопаркам никто не
развешивал. А на переднем плане вам в лицо
тычутся ноги героически павшего воина, которые
обладают замечательным визуальным эффектом: с
какой стороны не взгляни на оконечности
неизвестного солдата, они все время вам в лицо
напоминают о величии состоявшегося воинского
соревнования.
Смотрю, англичане действительно бродят перед
картиной и смотрят с разных углов зрения,
одобрительно покачивая головой. А одна, с
веснушками и настырная такая, даже полезла
картину отгибать и хочет сзади на холст смотреть.
- Пардон, мадам, - говорю. – Сзади на вас смотрят
одни тараканы. Картину, не помывши
предварительно руки, трогать запрещается. Штраф
– 12 английских гульденов.
Переводчица мне уже вовсю кивает, мол, давай
Константин, а то до ночи не управимся.
- Смирна-а-а-а! – гаркнул я группе и как полководец
повел их в следующий зал.
А там – Шишкин в сосновом лесу. Ну, думаю, это
вообще – с полпинка. Кто же Шишкина не изучал в
детстве на конфетах? Они, конечно, столпились у
знаменитых мишек, которые облапили поваленное
бревно.
- Это произведение, товарищи, написал великий
русский художник Шишкин. Он вообще всю жизнь
писал один еловый лес. Ясный пень – что же ему еще
оставалось с такой фамилией? За морские пейзажи
его бы из гнесинского училища выгнали в один
момент. Хотя, не скрою, были и другие
прентцентденты. Например, художник Ай-Вазовский
позволил себе морские пейзажи, хотя фамилия его
прямо указывала на склонность к изображению
различных античных амфор и прочего фарфорового
безобразия. Так вот. Вернемся к Шишкину и его
лесу. Художнику прекрасно удалось показать
мохнатого зверя в привычной Шишкину обстановке.
Посмотрите – как весело резвятся медвежата,
сдирая кору с дерева. Какой безмятежностью и
юношеским задором пышет эта картина. Так и
хочется взять ружьишко и вмазать… ой, пардон,
запечатлеть этот волнующий лесопарковый сюжет,
который с таким мастерством художник-лесист
Пушкин, пардон, Шишкин донес до грядущих
поколений.
Смотрю, переводчица головой кивает так, что у нее
тощая шея скоро совсем сломается. Ладно, думаю,
делаю знак бровями группе и штурмуем следующий
зал. А там такая классная картина: тетка в
расстегнутом платье стоит на кровати в камере, а
на полу – воды полно и крысы швондрают туда-сюда.
Надо бы, думаю, название и автора посмотреть, но
глаза все никак в чувство не сфокусируются.
- На этой картине, друзья, изображен важный момент
в истории России, о котором многие годы
умалчивала буржуазная пропаганда. Эта дамочка в
пикантном платье – графиня Анна Каренина,
посаженная на пять лет в одиночку за переход
железнодорожных путей в неположенном месте.
Общество отвернулось от нее за столь
неблаговидный поступок и даже ее муж – Леонид
Каренин ни разу не принес в тюрьму апельсинчик,
или, там, какой-нибудь сникерс.
Ну, думаю, понесло тебя, Николай Похмелыч. Сейчас
бы пивка бутылку, я бы такое понарассказал...
Между тем, все идет путем. Переводчица чего-то
квакает, англичане важно кивают головой.
Экскурсия, слава Богу, уже к концу подходит. Ну,
думаю, надо какой-нибудь эффектный финал
забабахать. Переходим в следующий зал, а там –
старый знакомый: Иван Грозный методично убивает
своего сына вот уже который год подряд. Я встаю в
позу.
- Перед Вами, друзья, один из мрачных периодов
царского самодержавия. Монарх-самодур, который
был прозван Грозным за свою грозность, совершает
должностное преступление, которое карается
сроком от 10 до 15 лет в соответствии с уголовным
кодексом Российской Федерации, который мы все
обязаны чтить. Тяжелым посохом престарелый царь
перечеркнул все прогрессивные устремления
молодого поколения своей эпохи. А что хотел его
юный сын? Сущий пустяк! Всего-навсего виллу на
Гавайях и спортивные сани для зимней езды. Но
тиран был подвержен жутким приступам белой
горячки, что сыграло свою нелицеприятную для
молодого царя роль. Потом, разумеется, состоялся
суд народных заседателей. Однако в те годы еще не
было полного торжества демократии, поэтому
пронырливый адвокат Ивана Грозного – князь
Милославский доказал пристяжным заседателям,
что тиран действовал в состоянии аффекта и его
приговорили всего-навсего к общественно
полезным работам. Кстати, не только художник
Репин обращался к этой теме из истории России.
Кинорежиссер Гайдай поставил по этому эпизоду
картину, которая называется: "Иван Васильевич
меняет профессию и становится профессиональным
киллером". Вот так, друзья, на этой волнующей
ноте позвольте закончить наше сегодняшнее
заседание. Разрешите пожелать вам удачно
преодолеть мировой океан на пути к островам, не
замочив при этом ног. Конечно, прогрессивному
человечеству кажется глупостью тот факт, что
вами правит королева, которая также может в
состоянии аффекта шваркнуть каким-нибудь
царским атрибутом в висок загулявшего принца
Эндрю, но я надеюсь, что весь английский народ
когда-нибудь воспрянет от векового сна и скинет с
плеч своих эту пронафталиненую королевскую
власть, пойдя таким образом вперед к новым
свершениям. Спасибо за внимание, товарищи. Я
кончил!
Переводчица добулькала, англичане вежливо
похлопали, а некоторые даже попросили
расписаться на каталоге. А я, Серег, расписался и
стырил одну красивую ручку. Группа, слава Богу,
ушла, я немного покурил за статуей Давидки и
отправился к заведующей. Смотрю, а там у кабинета
– Содом с Геморрой. Калерия с переводчицей
ругаются так, что пыль столбом стоит. Подхожу,
пытаюсь погасить конфликт мирными средствами. Не
поливать же их из огнетушителя. Короче,
оказалось, что у переводчицы батарейки в плеере
сели в первые две минуты. И ей приходилось всю мою
белиберду англичанам переводить, потому что сама
она даже из школьного курса ничего не помнила, да
и в музей попала в первый раз в жизни. Во, думаю,
дела. Но мне-то – что? Я и не утверждал, что могу
экскурсии водить. Тем более, в таком изрядно
утомленном состоянии. Короче, доругались они с
Калерией, переводчица хлопнула дверью и убежала.
Калерия на меня смотрит и так задумчиво говорит:
- Ну что, Коля, облажались мы с тобой по полной
программе!
- Фигня, Каля, - говорю. – Наплевать на этих
чарльзов диккенсов. Они уедут и забудут через
пять минут.
Вдруг в дверь пуляет переводчица и тащит
здоровенную книгу посетителей, которая лежит
внизу. Раскрывает и переводит: "От имени группы
английских туристов приносим огромную
благодарность администрации музея, которая за
каких-то пять фунтов в час предоставила нам
незабываемую встречу с известным на весь мир
замечательным русским артистом – Геннадием
Хазановым".
Во как, Серег! Ты въезжаешь? За это надо тяпнуть.
Серег! Ты чего – умер уже? Во, балда! С полбанки
окосевает так, что не поймешь – спит он, или не
спит. Ладно, дрыхни, спящая царевна-лягушка. Пойду
залы осмотрю и тоже – баиньки. Уж больно тяжелый
денек перед этим выдался. Калерия, я думаю, теперь
простит мне спящее состояние на боевом посту.