Испанская ария князя Игоря: на северо-запад

[начало | предыдущий]

Разумеется, ни в какие шесть утра я не встал. Проснулся около девяти: в окно ярко светило солнце, с улицы доносились радостные вопли туристов, которые с ночи еще не добрались до своих гостиниц.

Вот честно скажу: просыпаться, когда в окно светит солнце, на порядок приятнее, чем когда за окном какая-то гадкая хмарь, что часто наблюдается и в столице нашей родины, и во многих других городах нашей родины и не только нашей.

Отправился на завтрак. В ресторане за столом обнаружились только Игорь и Гоша. Причем Игорь себя вел очень странно. Перед ним на абсолютно пустой белоснежной тарелке лежало очищенное куриное яйцо, и Игорь это яйцо СОЗЕРЦАЛ, истово предаваясь этому занятию и не обращая внимания ни на что вокруг.

В поведении Гоши никаких странностей не наблюдалось: на его тарелке красовалась башня, сложенная из отельного омлета, вокруг башни был построен красивый ров из тонких ломтиков бекона. В настоящий момент Гоша лелеял в себе воспоминания о недавно употребленных колбасе, ветчине и сыре и готовился с новыми силами штурмовать башню со рвом.

– Гарик, привет, дорогой, – сказал Гоша радушно, завидев меня.

Игорь продолжал смотреть на яйцо и не обратил на меня никакого внимания. Я разозлился. Мне не нравилось, когда на меня не обращали никакого внимания.

– Вышел Игорь на крыльцо, – сказал я злобно, – созерцать свое яйцо. Але, гараж, а хотя бы просто «привет» можно было сказать?

Игорь с трудом оторвал взгляд от яйца и посмотрел на меня каким-то странновато просветленным взглядом.

– А, Гарик, привет, – сказал он совершенно искренне: видимо, он действительно настолько погрузился в это свое яйцо, что не замечал ничего вокруг.

– Ну наконец-то, – фыркнул я, – соизволил обратить на меня внимание. Я уж и не надеялся.

– Прости, – кротко сказал Игорь, – задумался.

– И над какими такими мировыми проблемами ты задумался?

– Решаем, что будем делать дальше, – сообщил Гоша, который за это время успешно слопал половину рва и обрушил южную стену замка.

– Так вроде еще вчера все решили.

– Проблема у нас, – сказал Игорь, отведя наконец-то взгляд от этого чертового яйца. – Наша славная компания почти полностью развалилась. Причем совершенно неожиданно. Покатались, называется, по Испании. Все, туши свет, сливай воду.

– Это как это?

– У Ленки ночью умер отец – сердечный приступ. Ленке как позвонили, она тут же взяла им с Адой билеты на сегодня, и в семь утра они уже выехали в аэропорт, она мне оттуда позвонила. Рубик с ними помчался – решил не бросать Ленку.

– Ничего себе, – ужаснулся я, толком не зная, что на это сказать.

– Ну и плюс еще Ирка с Принцем... – начал было рассказывать Игорь.

– Господи, а с ними-то что?

– Да нормально все с ними, – успокоил меня Игорь. – Просто Ирка сказала, что утомила ее уже эта Испания, так что они с нами не поедут. И ребенок у них там в Москве бузит – то ли женится, то ли разводится. Так что они перекантуются в Барселоне еще дня три и полетят обратно.

– М-да, дела, – протянул я. – Так что получается – наша славная поездка закончилась в самом, можно сказать, начале?

– Ни черта, – твердо сказал Игорь. – Вы как хотите, а я до Памплоны и Сан-Себастьяна точно должен доехать, раз запланировал. Я люблю добиваться поставленных целей – вероятно, это что-то гормональное. А вы – как хотите. Я и один туда поеду. Хотя, – добавил Игорь, помолчав, – с вами мне было бы, конечно, значительно интереснее.

– Я с тобой, – твердо сказал я. – Раз наметили – значит, наметили. Я домой не спешу, что мне там вообще делать?

– Разумеется, я вас тоже не брошу, – сказал Гоша в ответ на безмолвный вопрос Игоря. – Я же вас знаю, вы ребята буйные. А как вы без меня, без своего адвоката? Так что я с вами – можете записывать меня в список.

– Мы на память запомним, – довольно сказал Игорь. – Вот хорошо иметь друзей, которые не бросят в трудную минуту. Ну что, тогда Гарик позавтракает – и выдвигаемся в сторону Памплоны?

– Слышь, Игги, – спросил Гоша, – а у нас вообще дальше какой план?

– Вообще какой угодно план. Мне нужны Памплона и Сан-Себастьян, а там трава не расти. Я должен поклониться святым местам. Все остальное – опционально. Кто что-то хочет сверх программы – выдвигайте предложения, обсудим.

– Мне вообще плевать, – признался я. – Мне просто нужны новые впечатления. Так что я – за любой кипиш. Пойду себе пожрать что-нибудь возьму.

И я отправился за составными частями традиционного конструктора под названием «Бутерброд отельный специальный».

Когда я вернулся за стол, оказалось, что Игорь с Гошей уже все решили.

– Едем на северо-запад в сторону Сарагосы, – сообщил Игорь. – Ночевать будем там. Ну и погуляем по городу, Гоша говорит, что там прикольно. Сарагосский собор опять же посмотрим, культурно обогатимся.

– Вообще-то, он называется кафедральный собор Богоматери Пилар, – уточнил Гоша, – но ход твоих мыслей более или менее верный.

– Интересный город, – согласился я. – Там еще, помнится, всякие рукописи интересные обнаруживают. Можно почитать.

– И выпить, – подхватил Игорь. – Кстати, насчет выпить. Гоша предлагает по пути заехать в одно интересное винное хозяйство в Пенедесе. Говорит, там выпускается лучшее чего-то там в Испании.

– Лучшее шарел-ло, – уточнил Гоша. – Это сорт винограда такой. У меня друзья ездили на эту винодельню, говорят, хозяин очень гостеприимный.

– То есть наливает не скупясь? – уточнил Игорь.

– Хороший винодел всегда рад угостить гостей своим вином, – объяснил Гоша.

– Стоп, а за рулем кто у нас будет? – спросил я.

– Ты, конечно, – обрадовал меня Игорь. – Твоя же машина. Я свою уже сдал, на черта она нам на троих-то?

– Вот ведь жук! – возмутился я.

– Я такой, – нагло ответил Игорь, – мне это свойственно. Я тот еще зая, между прочим. Но ты не парься, это же Испания. Пара бокалов за рулем тебе разрешены официально. А куда больше-то пить с утра? В Сарагосу приедем – там хоть опейся. Хотя я рекомендую сначала осмотреть сарагосский собор.

– Он кафедральный собор Богоматери, – снова заметил Гоша.

– Да Богоматери, Богоматери, – успокоил его Игорь. – Я же не говорю, что богоотца. Все в порядке с твоим собором, не переживай.

– Ладно, – сказал я, приступая к созданию величественного бутерброда. – Тогда завтракаю, собираюсь и выдвигаемся.

– Совершенно исчерпывающе изложенный план, – заметил Игорь, вставая. – Я тоже пошел собираться, мыться-бриться. Давайте через сорок пять минут выезжаем, окей? Я позвоню тогда.

Ну и поскольку против этого никто вроде не возражал, Игорь отправился в номер.

***

Конечно же, через сорок пять мы ни черта не выдвинулись. Нет, я-то в условленное время был полностью готов и собран, но звонка от Игоря не было ни через сорок пять минут, ни через час. В результате выехали мы только через полтора часа, когда Игорь соизволил появиться.

– Нет, я понимаю еще – Гоша, – проворчал я, выезжая с парковки. – Он все еще завтракал, когда я уже в номер пошел. Но ты-то, Игорище, ты-то! Что ты делал полтора часа? Принимал туалет?

– Я много чего принимал, – ответил Игорь, который находился в совершенно благодушном настроении. – Обычные гигиенические процедуры, чего ты бухтишь-то?

– Любые гигиенические процедуры укладываются в полчаса, – заявил я. – Это даже если не только принимать туалет и душ, но еще бриться, заниматься депиляцией ушей и других частей тела, разглядывать покраснение на шее и чесать в затылке. А вот если в туалете играть в злобных птичек, то так можно и до завтра просидеть, между прочим. Я как дурак сидел рядом с собранным чемоданом сорок пять минут. У меня же ноутбук был упакован!

– Ну и поиграл бы на смартфоне в птичек, – благожелательно сказал Игорь. – Какие проблемы?

– Я и играл! Пять уровней прошел.

– Вот сам и играл, – заулыбался Игорь, – а чего ко мне-то тогда цепляешься, игрун?

Я решил с ним больше не связываться и стал смотреть по навигатору, как бы мне не попасть на то шоссе, где с нас во время поездки в Монтсеррат содрали кучу денег. Однако рулить и одновременно пытаться проложить маршрут было очень неудобно, да и опасно, поэтому я нашел место, остановился и стал настраивать навигатор.

– Вот смотри, – сказал Игорь, повернувшись к Гоше. – Сорок минут он нас ждал, долбал свиней, а маршрут проложить не догадался. Эх, Гарик, Гарик...

– Сам ты Гарик, – злобно ответил я, пытаясь заставить навигатор проложить маршрут в обход автострады С-16.

– Так я Гарик и есть, – ответил Игорь, иезуитски улыбаясь.

А и правда. Нас же звали одинаково: он – Игорь и я – Игорь. Но меня Игорем в жизни никто никогда не называл, меня всегда называли Гариком. Даже родители, которые собственноручно меня назвали Игорем в честь дедушки, меня с детства называли Гариком.

– Короче, Гарик, – сказал я Игорю. – А куда нам точно ехать-то? Мы же сначала в какое-то винное хозяйство, а где это?

– Сейчас я тебе точку кину через Whatsapp, – сказал Гоша. – Вот туда мы и едем. Это в Пенедесе.

Навигатор показал, что до нужной нам точки ехать порядка часа, объезд шоссе С-16 я ему задал. Вот теперь можно было ехать.

– Гош, – спросил я нашего адвоката, руля в сторону Пенедеса, – а ты же в вине вообще хорошо разбираешься?

– Да, прилично, – признался Гоша. – Я же адвокат. Нам иначе нельзя. Я хорошо разбираюсь в вине, сигарах и коньяке. Вот в автомобилях я разбираюсь плохо, но нам, адвокатам, это необязательно.

– Это правда, – подтвердил Игорь. – Гоша у нас большой знаток. Он даже лучше меня в вине разбирается, и я готов это признать, что со мной случается крайне редко.

– Я лучше тебя во Франции и Испании разбираюсь, – заметил Гоша, – а вот по Италии ты меня, наверное, все-таки обставишь.

– Так у меня с Италии винное образование и началось, – сообщил Игорь. – И я там много времени провел, да и по винодельням-энотекам накатался вдоволь.

– Вот я очень люблю по винодельням ездить, – признался Гоша. – Человек, который делает вино, не может не быть страшно увлеченным этим процессом. Иначе просто даже приличное вино не получится, не говоря уж о хорошем. И с такими людьми очень интересно разговаривать.

– Точно, – согласился Игорь. – А я рассказывал, как побывал в винодельне «Кол Дорча» у графа Франческо Мароне Чинзано?

– Не рассказывал. И как? Бабахнул вермута?

– Нет, не вермута. Ты не знаешь эту историю, что ли?

– Не знаю. А что там с вермутом случилось?

– Так семье Чинзано бренд Cinzano давно уже не принадлежит, – огорошил нас с Гошей Игорь. – Они в двадцатые годы начали резко расширяться по миру, а в 1929 году как грохнул кризис, так они чуть не вылетели в трубу. Спас их сын основателя компании Fiat, с которым дружил дед Франческо. Fiat стал совладельцем компании, и это Cinzano спасло. Ну а потом все стало как обычно: когда деды отошли от дел, молодая поросль из Fiat и графьев Мароне Чинзано не нашли взаимопонимания. Fiat продал свою долю очень крутому винному бренду – не запомнил название, если честно. Те потом уже в конце девяностых продали Cinzano группе Campari. Ну а потом умер отец Франческо и три доли, которые перешли к двум братьям и сестре Чинзано, пришлось продавать, потому что брат и сестра Франческо не собирались участвовать в управлении компанией, а один Франческо там бы не сдюжил.

– Интересно, – заметил Гоша. – То есть Cinzano семье Чинзано не принадлежит?

– С девяностых годов вообще не принадлежит ни разу, он так и принадлежит Campari. А Франческо, что интересно, свою долю от продажи и вложил в тосканскую винодельню под Монтальчино.

– «Брунелло ди Монтальчино», – вставил я свои пять копеек в разговор.

– Оно самое, – согласился Игорь. – Только надо понимать, что еще в начале девяностых никто об этом Монтальчино толком не слышал, а вот как раз в 1995 году начался бум того самого «Брунелло ди Монтальчино», о котором Гарик нам только что любезно напомнил, как будто мы сами о нем не знали.

– Да я просто помочь хотел, – разобиделся я.

– Спасибо, друг, – поблагодарил Игорь, – как бы мы тут без тебя монтальчинили бы!

– Так и что? – заторопил Гоша, которого эта история явно заинтересовала. – С чего бум-то там пошел? Я об этом ничего не знаю. Брунелло же, если я не ошибаюсь, где-то в сороковых годах изобрели?

– В 1945-м был первый урожай, насколько я помню, – ответил Игорь. – Хозяйство Бионди Санти. Оно, кстати, сейчас принадлежит американцам.

– Так и с чего бум произошел в 1995 году? – спросил я.

– Производители тогда представили брунелло 1990 года – брунелло выдерживается перед продажей пять лет, – и оно оказалось настолько удачным, что о «Брунелло ди Монтальчино» писала вся винная пресса. Ну и тут же все захотели прикупить знаменитого брунелло, так что винодельни в районе Монтальчино оказались в шоколаде. Кстати, был я в этом Монтальчино – это маленький городок. Зато винный магазин там – убиться можно: один зал – сплошное брунелло лучших производителей, второй – «Россо ди Монтальчино».

– Выходит, выгодно вложился граф-то наш Франческо, – заметил Гоша.

– Еще как. Ну так его Сol d’Orcia – хозяйство очень известное. Причем для меня оно в своем роде культовое: именно с россо и брунелло из Сol d’Orcia началось мое серьезное винное образование.

– То есть ты туда прям как в Мекку поклониться? – спросил Гоша.

– Ну, не совсем. Просто совпало так, – объяснил Игорь. – У меня тогда два другана раскатывали по Кьянти и взяли меня с собой. Они по делам – контракты заключали с отелями для своей туристической компании, – а я с ними покататься. А пацаны – реально отличные спецы в вине плюс напитались всякими итальянскими традициями, так что машину они не водили – как-то не до того, тем более что обедали они всегда с вином. Я думаю, что они даже богомерзкому занятию под названием «вождение» и не учились вообще. Вот я их и возил. И мы то в отель, то в винное хозяйство. То в замок, то в энотеку. Это были лучшие две недели в моей жизни.

– Так про Чинзано-то расскажи, не уклоняйся, – попросил Гоша.

– Графу нас рекомендовали непосредственно из очень крупного российского поставщика вина – мои туристические пацаны дружили с руководством. Ну и в итоге нас в хозяйстве встречал не средний помощник младшего менеджера, а сам Франческо.

– Я, кстати, слышал, что все эти итальянские графы, князья и бароны – ребята очень компанейские, – сказал я.

– Ну, на самом деле они очень разные. Например, Франческо поначалу произвел впечатление человека крайне сухого и полностью закрытого. Аристократическая внешность, благородная седина, совершенно бесстрастное лицо. Сдержанно поздоровался, повел по хозяйству. Вон виноградники, вот здесь ферментируется, вон подвалы с бочками, а вон там склады.

– В общем, как и в любом другом хозяйстве, – заметил Гоша.

– Ага. Впрочем, дал попробовать брунелло и россо на разных этапах: до выдержки в бочке, после выдержки в бочке, перед выдержкой в бутылке – было интересно.

– Ежели я не ошибаюсь, – сказал Гоша, – то россо – это же деклассированное брунелло? То есть такое недобрунелло?

– Совершенно необязательно деклассированное, – ответил Игорь. – Это просто более простой вариант брунелло. Плюс – да, энологи могут посчитать, что какое-то вино этого года, которое собираются выпускать под маркой брунелло, по характеристикам, что называется, не тянет, и тогда его выпускают как россо – оно и выдерживается значительно меньше, уже через год поступает в продажу.

– Я против брунелло плохого слова не скажу, – заявил Гоша, – вино совершенно замечательное, но россо я тоже очень уважаю – оно очень мягкое и легкое.

– Да кто ж против этого поспорит? – согласился Игорь. – Вот как раз у Сol d’Orcia есть особое россо под названием «Бандителла». Стоит чуть дороже, но интереснее их обычного россо: я его в Москве часто покупаю.

– И как там граф, – спросил я, потому что утомили все эти бесконечные отступления, – не заскучал?

– Да, граф, – спохватился Игорь, – точно. В общем, по хозяйству экскурсия была так себе. Но зато он нам показал святая святых – здоровенный ангар, в котором хранятся партии брунелло разных лет. Это «тільки для себе», в продажу оно не пойдет.

– Представляю, – вздохнул Гоша, – какие там красоты.

– Нет, ты даже и не представляешь! Кстати, очень интересно было посмотреть, как менялись этикетки у вина разных лет. Впрочем, он потом нам показал альбом с этими этикетками – очень прикольно. Собственно, после ангара граф нас повел на дегустацию, и вот там началась самая веселуха.

– Напились и развеселились? – предположил Гоша.

– Ну, типа того, – подтвердил Игорь. – Короче говоря, пришли мы в дегустационную. А там все по-взрослому. Отдельный бокал для каждой марки, дегустационный блокнотик для записей, сухие крекеры, вода, кувшинчики для сплевывания. А то бывают, знаете, дегустационные, где красное вино льют в тот же бокал, в котором только что пробовали белое, а на вопрос, с какого это бодуна, объясняют, что это, мол, вино того же региона, а значит, можно.

– Что, реально бывают такие идиоты? – изумился Гоша.

– Вот те крест. Своими ушами слышал на дегустации в Авиньоне.

– Ну так это же было, наверное, что-то очень туристическое, – предположил Гоша.

– Туристическое. Но я такое и в винных хозяйствах встречал.

– Граф Чинзано – он не такой!

– Точно, не такой. Ну, сели, начали пробовать. Сначала пошли по младшим маркам, потом добрались до россо. А у меня что пацаны вино этого хозяйства прекрасно знают, что и меня этому делу обучили – в общем, начали мы Франческо рассказывать, как мы вино его пьем, какие года больше нравятся и так далее. Смотрю, его сиятельство как-то стал оттаивать: смотрит на нас с интересом, улыбаться начал.

– Еще бы, это все равно как родителям хвалить их детей – очень чувствительная тема, – заметил Гоша.

– Ну вот. Потом добрались до моей любимой «Бандителлы». Причем нет, – сказал Игорь, – не так. Не было «Бандителлы» в дегустации: после россо собирались уже пробовать брунелло. А я ему говорю: «Стоп, а как же „Бандителла“»? Ну, он совсем разулыбался, пошел, принес бутылку «Бандителлы». И рассказал, почему это отдельное вино, а не «Россо ди Монтальчино». Оказывается, так называется местность, где находится виноградник с клонами «санджовезе». Там и с землей что-то связано – типа как только семья Чинзано имеет право охотиться в этих краях, – ну и условия очень хорошие: виноградник растет на высоте трехсот метров над уровнем море на южном склоне холма. Плюс для этого вина отбираются только лучшие ягоды, причем проводится двойная сортировка.

– Скорее бы мы уже приехали, – сказал Гоша. – Ты так вкусно рассказываешь, что уже хочется вина выпить. Гарик, что у нас там?

– Да вроде скоро должны быть. Навигатор показывает пятнадцать минут.

– Ну вот, – продолжил Игорь. – Подошли к самому главному – к брунелло. Я ему рассказал, что в аэропорту Рима всегда покупаю один и тот же сет – «Россо ди Монтальчино» и «Брунелло ди Монтальчино» от «Кол Дорча» за сорок четыре евро. Франческо совсем разулыбался и сказал, что это была его маркетинговая идея – продавать вот таким сетом и что у него идут совершенно шикарные продажи в дьюти-фри.

– Еще бы, – заметил Гоша, – я сам их несколько раз покупал, помню.

– Дошли до брунелло, пробуем. Вино это мы прекрасно знаем, поговорили с ним о других производителях «Брунелло ди Монтальчино». Спросили, кого он сам предпочитает.

– Да разумеется, – сказал я, – он свое вино пьет. Чужое брунелло пить как-то неприлично.

– Все точно, – подтвердил Игорь, – сказал, что пьет свое, но также очень уважает «Бионди Санти» и «Банфи». Кстати, «Банфи» у него там буквально за забором – в двух шагах.

– Небось друг к другу в гости ходят винца попить, – предположил я.

– Наверняка!.. Короче говоря, пьем брунелло, и я его спрашиваю: а сколько лет вообще его брунелло может прожить? Он и сказал, что, по уверениям его энологов, их брунелло порядка ста лет спокойно проживет, если его правильно хранить.

– Так ты же сказал, что его только в 1945 году изобрели, – напомнил я. – Так они могут и двести лет назвать, кто ж проверит-то?

– Ну, я за что купил, – ответил Игорь. – И он сказал интересную вещь. Оказывается, их брунелло достигает максимального уровня через тридцать лет выдержки. Дальше оно живет, но уже не улучшается.

– Прям речь обо мне, – заметил я. – Я тоже к сорока достиг максимального расцвета, а дальше уже живу, но не улучшаюсь.

– Вино – оно же как человек, – сказал Гоша. – Рождается, достигает расцвета, состаривается и умирает.

– Еще Франческо рассказал, – продолжил Игорь, – что у них там была прикольная история с одним старым брунелло. Был какой-то очень неудачный год. Они почти все брунелло того года пустили в россо и сделали только очень ограниченную партию «Брунелло ди Монтальчино», которую вообще не продавали, а оставили у себя в ангаре. И так как считается, что это вино своего расцвета достигает к тридцати годам, они каждый год из запасов берут чисто для себя очередное тридцатилетнее брунелло. А когда исполнилось тридцать лет вину того неудачного года, они сначала вообще не хотели его открывать, но потом попробовали – оказалось, что это лучшее из того, что они сделали. То есть вино было с огромным потенциалом и как следует реализовалось только через тридцать лет.

– Прикольная история, – заметил я.

– А потом, когда обстановка стала совсем задушевной, – продолжил Игорь, – Франческо встал и попросил подождать его несколько минут. Ну, мы сидим, ждем. Он возвращается и ставит на стол бутылку «Брунелло» 1976 года.

– Ни фига себе, – присвистнул Гоша.

– Да, оно самое, тридцатилетнее. Аккуратно открыл, перелил в какой-то очень вычурный декантер эдакой змейкой.

– Есть такие, – подтвердил Гоша, – это для старого вина. В обычный декантер нельзя, можно убить на фиг.

– Ну вот, налил, посмотрел на осадок – осадка, кстати, почти не было. Разлил.

– И как ощущения? – совсем заинтересовался Гоша.

– Запах немного неприятно-странноватый, но я это знаю: там во время длинной выдержки образуются определенные кислоты, которые как раз и демонстрируют возраст вина.

– Как говорят спецы, – сказал Гоша, – старая Бургундия часто попахивает говнецом.

– Типа того, – согласился Игорь, – нотки скотного двора или что-то в этом роде.

– Настоящий алкаш, – сказал я, – всегда найдет что-нибудь поэтическое в нотках скотного двора.

– Между прочим, так оно и есть, – ответил Игорь.

– А на вкус-то как, на вкус?

– Вкус совершенно изумительный. Тем более в сравнении с обычным пятилетним брунелло, которое мы пробовали перед этим. Очень интересно было попробовать. Главное – на дегустации и граф, и я вино сплевывали, но тридцатилетнее брунелло никто сплевывать не посмел, выпили всю бутылку. А потом граф как раз и рассказал эту семейную историю: как семейство Мароне Чинзано лишилось прав на марку Cinzano, как он купил это хозяйство и так далее. Причем после бутылки тридцатилетнего брунелло он куда-то позвонил по телефону, и через пару минут нам принесли еще несколько бутылок брунелло – уже, конечно, не тридцатилетнего – и на закусон тарелки с сырами и колбасами. И так мы с ним классно посидели, причем он сам вино с нами пил совершенно на равных, что уходить не хотелось совершенно. Франческо даже хотел вроде пригласить нас на ужин, но тут мы сами поняли, что это будет уже перебор – он и так с нами почти полдня провел. Поблагодарили и расстались в совершенно благодушном настроении.

– Так ты сколько вина-то выпил, тебе же за руль надо было садиться? – поинтересовался я.

– До фига выпил, я после этого тридцатилетнего брунелло обо всем забыл, – признался Игорь. – Но мы как из хозяйства выехали, я машину поставил в лесочек, и мы там задрыхли на часок после такой дегустации. А проснулся – уже был живой, вполне нормально доехали.

– Забавная история, – сказал Гоша. – Как говорится, хочешь как следует раскрыть аристократа, выпей с ним вина.

– Мне тоже понравилась, – ответил Игорь. – Кстати, насчет аристократов. Был у меня еще один пример в той поездке. Приехали мы в самом начале в Монтекатини в отель «Монтекатини-Терме» – это где Михалков «Очи черные» снимал. А у пацанов с этим отелем были очень тесные связи, они туда много клиентов привозили. Приехали, встречает нас управляющий отелем, ведет обедать. Еда сервируется на улице рядом с бассейном. У бассейна стоит какой-то мужик в рабочих штанах и рубашке поло и что-то там вылавливает сачком – видать, чистит. Управляющий сел с нами за стол, обедаем. Потом смотрю – и чистильщик бассейнов к нам подсаживается, даже заводит какой-то разговор. Очень мне все это странно было – он-то тут при чем вообще? Смотрю – мои пацаны к нему обращаются по имени. Я у одного из них тихонько спрашиваю, кто это вообще такой. А это маркиз Пуччи, отвечает друг, владелец отеля. Мы, кстати, с ним потом очень задружились – действительно очень простой в общении и очень приятный человек. Кстати, он женат на русской.

– Приехали, – сказал я, заезжая в ворота хозяйства. – Вот сейчас-то Гоша вина и выпьет.

– Сразу не нальют, – с сожалением сказал Гоша, вылезая из машины. – Сначала обязательная программа – осмотр хозяйства. И только потом будем выпивать.

– А ты попроси начать с дегустации, – предложил я.

– Нельзя, – вздохнул Гоша. – Не этично.

– Это все равно как прийти в гости и вместо прослушивания стишка, прочитанного ребенком, или проигрывания «Элегии» Массне тем же ребенком сразу водку требовать, – объяснил Игорь. – Сначала слушаешь стишок, потом пьешь водку – по всем понятиям так.

– Да я-то без проблем, это вон Гоша мается. Мне тем более вообще больше двух бокалов не дадут.

– А ты и не заслужил.

– С чего это? Вез вас, троглодитов, а теперь не заслужил?

– Але, горячие армяно-еврейские парни, – сказал Гоша. – Как ваш адвокат я рекомендую уже зайти в хозяйство, а не препираться. Вон вход впереди.

И мы отправились в хозяйство.

[продолжение следует]