Путин решит судьбу бога

Какой прелестный заголовок. Путин решит судьбу бога. Богу срочно напрячься и не отсвечивать - его судьба решается.

Но вообще вся эта веселуха с особо циничным изнасилованием Конституции - она очень показательная. Раз за разом эти ребята пробивают следующее дно и с интересом наблюдают за тем, как это воспримет народ, не охренеет ли? Нет, ничего, нормально: примет, утрется, еще и добавки попросит.

Впрочем, все эти судорожные и временами откровенно кретинские поправки в Конституцию вообще мало кого волнуют, потому что и так прекрасно понятно, что Конституция в России - это фикция, ноль. Подавляющее большинство того, что там записано - не выполняется или нагло нарушается, причем с особым цинизмом, как это, например, касается "отсутствия цензуры" или "права граждан на мирные собрания или демонстрации". Так что совершенно без разницы, что именно там будет записано: все равно никто не обязан это выполнять.

Также любопытно наблюдать за тем, что они придумали с этим "народным голосованием". Ну казалось бы, ну хоть какую-то совесть нужно иметь, ну хоть как-то попытаться придать этому полнейшему беспределу хоть сколько-нибудь законный вид. Ну так, хотя бы чисто формально.

Ан нет. Сидит себе какая-то мутная "комиссия", составленная из представителей особенно активно подмахивающих медийных лиц, которая что-то там вымучивает, после этого весь этот дурдом скопом примут там, где подобные дурдомы быстренько принимают, далее все это подпишет президент, а потом... А потом народу предложат проголосовать. За все скопом. За то, чтобы типа зарплаты индексировались, чтобы у Машкова не смели отобрать ни кусочка Рассеи-матушки, за внесенное в Конституцию указание на чьего-то там бога и за то, что на территории России отныне запрещен коронавирус и теперь при его упоминании в СМИ обязательно нужно добавлять "запрещенный на территории Российской Федерации".

Особенно прекрасно выглядит предполагаемая процедура этого "всенародного голосования". В которой нет даже косвенных признаков того, что это будет типа как по закону. Кто угодно где угодно и как угодно может голосовать, бюллетени можно вбрасывать Камазами, никаких наблюдателей нет, гуляй, рванина. Поэтому, конечно же, совершенно без разницы, что именно объявят результатами - 80 процентов, 146 процентов или 250 процентов, а также сколько нарисуют участников.

Эту прекрасную процедуру подробно разобрала Екатерина Шульман в недавней передаче "Статус", цитирую:

Е.Шульман― Здравствуйте, еще раз! Мы говорили с вами о сущностной части нашей процедуры конституционной поправки. Теперь будем говорить о части процессуальной. Тут, как я обещала, всё несколько более мрачно. Буквально незадолго до выхода в эфир нашей программы у нас пришла новая информация из Государственной думы о том, каким образом будет проходить общенародное голосование по поправкам в Конституцию. И то, что мы там слышим, конечно, несколько пугает. Почему?

 

Что мы, в принципе, до этого знали. Павел Владимирович Крашенинников, наш основной источник информации обо всем происходящем — мы ему склонны доверять, потому что он, во-первых, много лет в Думе, во-вторых, он настоящий юрист и, несмотря на то, что он участвует во всех сомнительных мероприятиях, у него некоторые остатки правовой культуры остались, — поэтому мы, в общем, слушаем, что он говорит.

Он сказал следующее — что бюллетень будет очень простой: «Согласны ли с поправками в Конституцию?» И ответы: да или нет. Или, как нарисовано на нашей доске: «да» или «конечно» — такие вот варианты. То есть бюллетень минимальный, минималистический даже я бы сказала.

Процедура следующая: парламент закон принимает (под парламентом тут подразумевается трехступенчатая система из двух палат Федерального собрания плюс определенной доли региональных собраний регионов); президент подписывает (он не может не подписать, у него две недели времени: либо он подписывает, либо вето накладывает); а дальше наступает общенародное голосование; а дальше в случае одобрения закон или его отдельные положения вступают в силу.

Последнее особенно непонятно, потому что, что значит «отдельные положения», если одобрение идет не постатейно, а сразу, целиком. Справедливости ради надо сказать, что когда принимали Конституцию 93-го год года, там тоже голосовали за нее всю целиком. Соответственно, поправки тоже принимаются пакетом.

Но, понимаете, Конституция — это цельный правовой документ, поэтому когда вы ее принимаете, то логично, что вам предлагают проголосовать за нее целиком. А поправки не представляют собой единого текста. Это же не то что, как опять же мы в прошлом выпуске рассказывали. Билль о правах, да? Это набор изменений, которые между собой не связаны. Одни из них процессуальные вопросы, другие — про местное самоуправление, третьи — про президента, четвертые — про Конституционный суд. Поэтому тут-то можно было, вообще-то говоря, позволить людям проголосовать попоправочно.

 

М.Наки― Больше того, Людмила Нарусова, например, говорит, что не просто можно было, а нужно было. Только так и возможно.

Е.Шульман― Да. Даже, можно сказать, Елена Мизулина тоже что-то такое на эту тему возражала. Тем не менее, пока так. Вот такой краткий очень бюллетень и голосуем за все сразу. Голосуем каким образом — на основании указа президента. Никакого федерального закона о голосовании нет. Деньги выделяются тоже указом президента.

И одновременно на прошлой неделе Государственная дума приняла быстро во втором и третьем чтении законопроект, который выводит расходы на общероссийское голосование из-под закона о госзакупках. То есть те закупки, которые будут осуществляться для того, чтобы это голосование смогло произойти, законом о госзакупах не будут регулироваться.

Это дело было принято очень хитро и очень быстро стародумским приемом, известным как «вскакивание на подножку». То есть шел совершенно другой законопроект, внесенный парламентом Кабардино-Балкарии. Там некоторые устаревшие предвыборные нормы законодательства убирались из других законов. А ко второму чтению туда внесли эту поправочку про госзакупки и про конституционное голосование. Вот так вот, чтобы было побыстрее и меньше, что называется, глаз.

Потому что, конечно, возникает вопрос — ну, много вопросов возникает, — но возникает и вопрос, на основании чего будут тратиться эти деньги? А деньги, судя по всему, будут большие, потому что траты адекватные тратам на выборы президента 18-го года. Так нам сказано и так, собственно, в указе президента тоже написано.

Что еще нам известно о это голосование? Ну, во-первых, голосование проводится ЦИКом и его территориальными подразделениями, точнее говоря, ТИКи — это не территориальные подразделения ЦИКа, но структурами избирательной комиссии на местах. При этом, поскольку нет никакого закона, то нет и ни какой ответственности за нарушения.

М.Наки― Удобно.

 

Е.Шульман― То есть даже если вы поймаете за руку человека, который плясал на столе и обсыпал себя бюллетенями, то непонятно, на каком основании его к чему бы то ни было привлекать.

М.Наки― То накажут вас за то, что вы докопались до человека.

Е.Шульман― Возможно, если вы как-то грубо его стаскивали со стола и мешали его танцам.

То есть это так. Наблюдатели будут делегироваться Общественной палатой только, не партией. Поскольку голосование не партийное, это же не выборы, поэтому будут только наблюдатели от общественных палат. Еще будут некоторые «волонтеры конституции».

М.Наки― Это прямо так красиво звучит.

Е.Шульман― «Часовые любви», да. ЦИК с Ассоциацией волонтерских центров подписала договор. Волонтеры, как мы помним, например, обеспечивали Олимпиаду 14-го года. Привлекались, по крайней мере, к ее обеспечению. И всякие такие спортивные мероприятия как международный наш всемирный чемпионат. Когда они для этого привлекаются, это нормально. Это массовые спортивные праздники, там волонтеры чрезвычайно кстати.

Но тут у нас речь идет не о том. чтобы поиграть в какую-нибудь спортивную игру, а о том, чтобы изменить Конституцию, основной закон, по которому живет вся страна. Поэтому здесь привлечение волонтеров, с одной стороны, конечно, понятно, но придает всему происходящему насколько легкомысленный оттенок. Они будут информировать и они же будут у нас обеспечивать голосование.

Международных наблюдателей не будет, — сказала Элла Памфилова, председатель ЦИК, потому что нет оснований, поскольку это не выборы, проводящиеся по закону о выборах, не федеральная избирательная кампания, а внутренний вопрос.

Ну, и самое интересное: голосование может проходить с привлечением портала Госуслуги, МФЦ и посредством дистанционного электронного голосования. То есть проголосовать можно будет много где.

Есть некие разговоры — это пока, правда, неофициально — о том, что будут точки для голосования на местах, что несколько странно, потому что день голосования вроде как предлагается объявить нерабочим. Поэтому кто именно будет в этот момент на рабочих местах и зачем там окажутся эти люди, непонятно.

Так же есть, насколько я понимаю, идея поставить эти точки в торговых центрах. Это логично. Когда у людей выходной, они скорее пойдут в торговый центр, а не на работу случайно, по рассеянности забредут, забыв о том, что на самом деле день нерабочий.

 

М.Наки― И в торговых центрах есть камеры, между прочим.

Е.Шульман― Камеры есть. Но ответственности нет. Куда записи с камер потом отправлять, кому жаловаться, понимаете? Некому. В ЦИК? Григорий Мельконьянц, руководитель ассоциации «Голос», который гораздо больше избирательных кампаний видел, чем я и больше в этом понимает, вообще, высказывает предположение, что это голосование будет таким странным и вся ответственность за эту странность и, соответственно, все жалобы, не находящие себе отклика, буду падать на нынешний состав ЦИК, а потом, — предполагает коварный Григорий, — его снимут и будет новый состав, который, собственно, будет готовить выборы 21-го года. Потому что одна из вещей, которые сказали в ЦИКе — откуда мы все эти волшебные вещи знаем, — мы знаем, потому что было заседание ЦИК, оно открытое, и там члены ЦИКа рассказывали о том, как они собираются украсить нашу жизнь в ходе общенародного голосования. Так вот нам среди прочего было сказано, что не будет ограничений на надомное голосование.

Что это значит? Надомное голосование — это я вам могу сказать как человек, который присутствовал на выборах — это самое топкое и самое темное место в любой электоральной процедуре. Во-первых, это трудно оформляется, и комиссии не знают, как это правильно оформлять.

Во-вторых, это ровно тот момент, когда поехали с 10 бюллетенями — вернулись со 100.

Но если есть настоящие наблюдатели от партий, от кандидатов, которые заинтересованы в наблюдении, то можно поехать с этой урной на дом и там проследить за тем, чтобы, во-первых, не заполняли за избирателей, во-вторых, чтобы не кидали пачками в урны какие-нибудь левые бюллетени. В таком случае проследить будет некому и главное, жаловаться не на что. Потому что, еще раз повторю, законного основания нет.

Что значит, без ограничений использовать досрочное голосование? В федеральном выборном законодательстве у нас существуют основания для того, чтобы вы попросили, чтобы вам прислали урну и бюллетень. Основанием для этого является болезнь и инвалидность. Поэтому, например, когда в протоколах пишут члены комиссии, что основание — старость, то потом члены всяких наблюдательных групп, руководителем коей я была на последних выборах в сентябре, приходят и их ругают страшно. Старость — не основание. Маленькие дети — не основание. Сильно занят, некогда идти — тоже не основание. Только инвалидность, только болезнь.

 

Тут не будет такого рода ограничений. То есть каждый, кто попросит, сможет получить себе на дом эту урну. Это, конечно, открывает широчайший простор для злоупотреблений. Мы знаем участки и мы знаем регионы, которые особенно любят это делать, на которых 20 и 30% всех голосов — это голоса так называемых надомников. И все наблюдатели знают, насколько это плохое место. Если его решат использовать, это значит, что и явку и результат, извините, пожалуйста, будут рисовать.

М.Наки― А в совокупности все эти меры, они какое ощущение у вас оставляют: что будут использовать всевозможные механизмы или же, что это просто так совпало, что ни ответственности, ни наблюдателей, ни ограничений?

Е.Шульман― Вы знаете. поскольку руки развязаны, ограничений, действительно, законный нет, поскольку вся процедура вне легальна, то почему бы себе не написать самые вольные условия. Пользоваться ими или нет — это на самом деле уже вопрос второй. Может, народ ломанется и так голосовать, и не понадобиться ничем этим пользоваться. Но возможность такая, конечно, образуется.

Трудно понять, насколько вообще можно участвовать в такой серой процедуре. К тому моменту, когда будет проходить это общенародное голосование, как вы слышали, поправки в Конституцию будут уже подписаны президентом. То есть, понимаете, в чем дело, с одной стороны, это всё смутно и незаконно.

С другой стороны, настоящая процедура будет пройдена. Еще раз повторю, у нас в 8-м году вносились поправки в Конституцию, мы ее всю уже проходили. Это всё, что прописано в федеральном законодательстве. Есть федеральный конституционный закон о внесении изменений в Конституцию. Голосование не является необходимым, можно без нее. Оно является, как сказал наш президент, плебисцитом. Но в плебисцит при этом должно участвовать значительное число граждан, чтобы это выглядело легитимизирующим основанием, каким, видимо, организаторы хотят его видеть.